Призванные к другой жизни. Прикосновение к тайнознанию - Евгений Панов

Развитие может быть устойчивым, доказывают они, хотя обыкновенный здравый смысл нашептывает, что развитие, то есть, движение, нарушает состояние устойчивости, а то, что устойчиво, не движется, и оттого тут, как говорится, «или-или». Но здравый смыл здесь не подсказчик, ибо устойчивость развития понимается в контексте общих законов природы. И за примерами далеко ходить не надо. Пример – вся человеческая история: ведь исторический процесс не прерывается, двигаясь при этом от прошлого к будущему, то есть изменяясь и развиваясь. Другой пример – сама жизнь, жизнь как космопланетарный процесс: она демонстрирует удивительную способность сохранять развитие. Значит, застой противоречит законам жизни, общему закону природы. Значит, возобновив развитие, Россия вновь вольется в магистральный естественно-исторический процесс, в поток космической реальности.

Делая шаги вперед, наследники космистов бережно сохраняют философскую сердцевину учения, его неповторимый пафос, его деятельный настрой (устойчивое развитие видится активной, управляемой эволюцией). Сохраняется наша приверженность «общему делу», почти генетический интернационализм. «Общей», планетарной (и одновременно национальной) мыслится необходимая России цель – не равная, конечно, грандиозным замыслам космистов, однако все-таки соизмеримая с ними.

Можно буквально сквозь мелкое сито просеять западное интеллектуальное наследие, но так и не обнаружить в нем чего-то похожего на идею активного сотрудничества с эволюцией, тем более, на идею «общего дела». Это естественно: умственная культура России и Запада различна. Подчас различие просто бьет в глаза, иной раз оно заметно не сразу, потому что заключено в чрезвычайно тонких моментах, в ускользающих от восприятия нюансах. Вспомним И. А. Ильина: касаясь волевой и умственной культуры католиков, он говорил, что она «выросла исторически из преобладания воли над сердцем, анализа над созерцанием, рассудка во всей его практической трезвости над совестью, власти и принуждения над свободой», а у нас «соотношение этих сил является обратным». Или: даже беглое знакомство с трактатами идеолога протестантского капитализма М. Вебера и идеолога «космического хозяйства» С. Н. Булгакова показывает резкое различие между ними в подходах и в языке.

За полтора – без малого – столетия вопрос Рогожина из «Идиота» Достоевского («Ну, буду я на бархате сидеть, а дальше что?»), оказывается, не потерял злободневности. В феврале 2007 года социологи Левада-центра и Евросоюза провели опрос с целью выяснить, что же такое, наконец, эти несносные русские. Считают они себя европейцами или нет? Так вот, 71 процент опрошенных заявили, что не считают, три четверти из них мыслят Россию «особым государством» и не разделяют так называемые «европейские ценности». Они полагают, что у России свой путь, и этот путь – не в капитализм.

Экстраполировав ответы респондентов на всю народную толщу, социологи пришли к выводу, что большинство не принимает в качестве базовых ценностей «демократию и рынок» и убеждено, что в России они должны быть трансформированы «под нас». Ведь «у нас вся культура – иная, своя, и притом потому, что у нас иной, особый духовный уклад, – писал И. А. Ильин. – У нас совсем иные храмы, иное богослужение, иная доброта, иная храбрость, иной семейный уклад; у нас совсем другая литература, другая музыка, театр, живопись, танец; не такая наука, не такая медицина, не такой суд, не такое отношение к преступлению, не такое чувство ранга, не такое отношение к нашим героям, гениям и царям».

Вот и наша национальная философия – русский космизм – иная, чем западная. В ней ясен активный элемент (активная помощь эволюции), но нет элемента волевого. Космизм не навязывает свое понимание, свою волю, не претендует на власть, не ломает «под себя». Он угадывает, прозревает и – подстраивается. Но подо что? Под вектор вселенской эволюции! Он органически вписывается. Но куда? В поток космической реальности! Наследующая космизму концепция устойчивого развития согласована с этим потоком. Устойчивое развитие, в понимании российской школы, – это эволюционная работа, опирающаяся на знание природных закономерностей и умение использовать природные механизмы.

Двуединый проект

К этим последним, по-видимому, нужно отнести и цивилизационные, наследственные механизмы, действующие в пространстве и времени России. Вот еще один из них – механизм, по которому нация, страна останавливают свой взгляд на масштабных, планетарного уровня проектах. Именно такие проекты интересуют нас более других, без обычного внедренческого скрежета принимаются к воплощению и удаются нам лучше всех прочих. Именно поэтому мы первыми вышли в Космос, но так и не сумели сделать приличный автомобиль, приличный телевизор и приличную стиральную машину.

Примеров таких проектов в российской и советской истории предостаточно. Гигантское территориальное расширение за счет присоединения Сибири, а затем и Средней Азии; рывок вдогонку Европе, осуществленный Петром; социалистическая индустриализация… А космический и атомный проекты? А энергетический, позволивший накрыть единой электрической сетью шестую часть суши? А геологический, результатом которого стало создание одной из трех мощнейших геологий мира и, главное, превращение СССР в ведущую сырьевую державу?…

Подобный модернизационный проект, одновременно национальный и планетарный, имеющий две взаимосвязанные, взаимно дополняющие друг друга цели – преобразования внутри страны и общемировые преобразования – нужен нам и сегодня. Пример? Ну что ж, таким проектом может быть выработка глобальной стратегии вхождения в ноосферную реальность. О ее необходимости писал в конце ХХ века эволюционист и эколог академик Н. Н. Моисеев. Самая насущная задача для коллективного интеллекта человечества, полагал он, – разработка «новой экологической доктрины» или «оптимальной стратегии эволюции». Ну, а ее «домашней» частью, внутренней половиной, собственно российским маршрутом движения в сторону ноосферной цивилизации должен стать конкретный проект устойчивого развития.

«Есть все основания думать, – писал Моисеев, – что близки к исчерпанию возможности любых современных цивилизаций… и соответствующих им «миропониманий потребителей природных богатств». А может быть, уже и исчерпаны: стремление к властвованию на основе представления о безграничной неисчерпаемости природных ресурсов привело человечество на грань катастрофы.

Это означает не только то, что новый экологический кризис общепланетарного масштаба неизбежен, но и то, что человечество стоит перед неизбежной цивилизационной перестройкой – перестройкой всех привычных нам начал. По-видимому, и менталитет человека, и многие характеристики его психической конституции уже не соответствуют новым условиям его жизни и должны быть изменены. Точнее, преодолены соответствующим воспитанием.

Значит, стихии развития должна быть противопоставлена некая общая для человечества разумная СТРАТЕГИЯ. Вот почему единственной альтернативой действию стихийных сил, если угодно, «общепланетарного рынка» я вижу разумное целенаправленное развитие планетарного общества…»

По мысли Моиссева, цивилизационная перестройка на основе разумной общепланетарной стратегии должна начинаться без промедления и включать:

1. Изучение некой «идеальной ситуации», которая при современном уровне техники способна обеспечить режим совместного развития биосферы и человека.

2. Разработку вариантов СТРАТЕГИИ и их анализ с позиций реализуемости.

3. Анализ возможных общественных устройств, способных реализовать СТРАТЕГИЮ.

4. Построение основ новой политэкономии.

5. Просвещение общества…

Наряду с изучением и решением этих общих проблем, не дожидаясь получения более или менее законченного результата, надо инициировать очень будничную работу. Прежде всего:

1. Разрабатывать варианты технологического перевооружения производительных сил.

2. Анализировать современную модернизационную волну, ее перспективы и оценивать возможные реакции тех или иных цивилизаций.

3. Резко усилить роль государственного начала в управлении рыночной экономикой».

Кто, кроме нас, способен с энтузиазмом взяться за такое дело как за собственное, кровное? Пожалуй, никто. А для нас оно естественно, генетически предопределено. Потому что, как определил Бердяев, русский человек не самодовлеющ. В каком-то смысле он не самодостаточен, ибо органически ощущает себя частицей огромного целого, неизмеримо большего, чем семья, коллектив, община, даже большего, чем страна. Принадлежа к этим общностям на «дольнем» уровне, на «горнем» он принадлежит всем миру, космосу. Выражением этого мироощущения и стала философия русского космизма. Соборное сознание космоцентрично. Оно наиболее подготовлено к вхождению в ноосферу. Поэтому-то самые продвинутые современные мыслители, скажем, Хосе Аргуэльес, и утверждают, что Россия серьезно опережает по духовному развитию другие страны и больше всех готова к ноосферной фазе эволюции.